Он трубит как слон. Выглядит как - урру... ууууууууууууууууууооооооууууууууууу
Звуки пробирают до костей. Ощущение, что у нас не собака, а какой-то совершенно другой зверь.
Крышак снесло напрочь. Будем перебираться на квартиру, пока у суки не пройдет путантский период. Невозможно уже. Выходим из дома, а там она ходит и каждому кобелю в морду попой тыкает. Артур аппетит не потерял, но мозги где-то оставил. Гуд потерял все, он в полном неадеквате. На течных сук за бортом такой реакции нет, он вполне контролируем. Оба контролируемы - отзываются, сидят и ждут, ходят рядом. Все хорошо. Но по Арту видно, что все команды смазались, его интересуют ТОЛЬКО метки. Гудвин воет в вольере, постоянно ходит из угла в угол в комнате, перестал есть. Последнее критично, потому что он и так не особо толстый.
Звуки пробирают до костей. Ощущение, что у нас не собака, а какой-то совершенно другой зверь.
Крышак снесло напрочь. Будем перебираться на квартиру, пока у суки не пройдет путантский период. Невозможно уже. Выходим из дома, а там она ходит и каждому кобелю в морду попой тыкает. Артур аппетит не потерял, но мозги где-то оставил. Гуд потерял все, он в полном неадеквате. На течных сук за бортом такой реакции нет, он вполне контролируем. Оба контролируемы - отзываются, сидят и ждут, ходят рядом. Все хорошо. Но по Арту видно, что все команды смазались, его интересуют ТОЛЬКО метки. Гудвин воет в вольере, постоянно ходит из угла в угол в комнате, перестал есть. Последнее критично, потому что он и так не особо толстый.